Когда проехали еще несколько миль, она сказала:

— Вы уверены, что мы едем куда надо? На этой дороге как "будто не очень оживленное движение.

Мужчина прикурил от окурка очередную сигарету, затем схватил карту и разложил на сиденье.

Франческа была уже умнее, чем месяц назад, поэтому внимательно пригляделась к теням, отбрасываемым редкими чахлыми мескитовыми деревьями.

— Запад! — воскликнула она через мгновение. — Мы едем на запад. Эта дорога не на Сан-Антонио!

— Здесь мы срежем путь, — сказал он, ткнув в карту пальцем.

У нее перехватило дыхание. Насилие… убийство, беглый заключенный и изувеченный труп женщины на обочине дороги. Франческа поняла, что ей этого не перенести. Она упала духом, чувствуя себя изнуренной, и не находила сил противостоять очередной напасти. Тщетно она обшаривала взглядом пустынный горизонт в надежде увидеть хоть какой-нибудь автомобиль. Единственное, что ей удалось обнаружить, был скелетоподобный палец радиоантенны, торчавшей в нескольких милях от них.

— Выпустите меня отсюда, — сказала она, пытаясь говорить нормальным тоном, словно мысль быть убитой на заброшенной дороге безумным беглецом даже не приходила ей в голову.

— Не могу, — ответил он. И посмотрел на нее своими холодными, словно из твердого черного мрамора, глазами. — Вы останетесь со мной, пока мы не подъедем поближе к мексиканской границе, а там я вас отпущу.

Страх змеей заполз ей в душу, и под ложечкой засосало.

Он глубоко затянулся.

— Послушайте, я не собираюсь причинять вам никаких неприятностей, поэтому не надо нервничать. Никакой я не насильник. Просто мне надо добраться до границы, и я хочу, чтобы в машине был не один человек, а двое. Со мной раньше была одна женщина, но пока я дожидался ее, на улице появился полицейский. Тут я заметил вас с чемоданом в руке…

Если он хотел успокоить ее своими объяснениями, то цели не достиг. Франческа поняла, что ее худшие предположения оправдались: он и в самом деле беглец. Она попыталась подавить нараставшую в ней волну истерики, но безуспешно. Когда он притормозил перед очередной колдобиной, она вцепилась в дверную ручку.

— Эй! — Резко нажав на тормоз, он схватил ее за руку — Не делайте этого. Я не причиню вам зла.

Франческа попыталась вырваться, но его пальцы клещами впились в руку. Она взвизгнула. Кот прыгнул с пола, приземлившись ей на колени, и оперся передними лапами на сиденье.

— Дайте мне выйти! — закричала она.

Крепко держа ее за руку и не выпуская изо рта сигареты, он проговорил:

— Эй, все в порядке. Просто мне нужно добраться до границы раньше, чем…

Франческе показалось, что его глаза потемнели и приобрели угрожающее выражение.

— Нет! — истерически вскричала она. — Я хочу выйти! — От ужаса ее пальцы одеревенели, и ручка не пожелала поддаться.

Она нажала сильнее, навалившись на дверцу всем телом. Кот, обеспокоенный всей этой суматохой, выгнул спину и, зашипев, вонзил когти в ляжку мужчины.

Завопив от боли, тот попытался оттолкнуть животное. Кот мяукнул и запустил когти еще глубже.

— Оставьте его, — закричала Франческа, переключив внимание с дверцы на подвергшегося нападению кота. Она ударила мужчину по руке, кот же, непрерывно шипя и фыркая, продолжал цепляться мертвой хваткой за ногу мужчины.

— Уберите его от меня! — завопил мужчина. Выставив локоть в попытке защититься от кота, он ненароком выбил изо рта сигарету. Прежде чем он успел ее поймать, она юркнула в расстегнутый ворот его рубахи. Хлопая по груди рукой, он вторично издал вопль, когда горящий конец сигареты начал припекать кожу.

Его локоть угодил в клаксон.

Франческа замолотила по его груди.

Кот начал карабкаться по его руке.

— Убирайся вон! — завопил он.

Она схватилась за дверную ручку. На этот раз она поддалась, и, как только дверца распахнулась, Франческа пулей вылетела наружу, а следом выпрыгнул кот.

— Вы сумасшедшая, мадам, так и знайте! — визжал мужчина, одной рукой доставая из-за пазухи сигарету, а другой потирая ногу.

Она вспомнила об оставленном на сиденье чемодане и, размахивая рукой, бросилась к машине. Мужчина за рулем, увидев ее приближение, не мешкая перегнулся через сиденье и захлопнул дверцу перед самым ее носом.

— Отдайте чемодан! — завопила она.

— А вот тебе! — Он выставил в ее сторону средний палец, включил передачу и нажал на акселератор. Колеса бешено завертелись, обдав ее облаком пыли.

— Мой чемодан! — завопила она ему вслед. — Верните чемодан!

Она помчалась за «кадиллаком», давясь пылью и непрерывно крича, и бежала до тех пор, пока автомобиль не превратился в маленькую точку на горизонте. Тогда она упала на колени прямо посреди дороги.

Сердце молотом стучало в груди. Отдышавшись, она расхохоталась, хотя эти дикие, хриплые звуки лишь отдаленно напоминали человеческие. Наконец-то получилось! Сейчас это ей действительно удалось. И в этот раз все обошлось без смазливого белокурого спасителя. Рядом раздался утробный вой. Она была одна, если не считать бродячего кота.

Франческу затрясло, и она обхватила себя руками, словно боясь рассыпаться. Кот, сойдя на обочину, стал осторожно прокладывать себе дорогу среди зарослей. Из сухой травы выскочил заяц. Франческе показалось, будто отдельные части ее тела уплывают в горячее безоблачное небо — куски рук ног, ее волосы, ее лицо… С тех пор как она прибыла в эту страну, она потеряла все. Все, что имела. Все, чем была. Она потеряла все это, а теперь потеряла и себя.

В голову Франческе полезли витиеватые стихи из Библии — стихи, наполовину выученные когда-то стараниями давно позабытых нянюшек, что-то о Савле, на дороге в Дамаск поверженном в грязь, ослепшем и затем возродившемся к жизни. Сейчас Франческе хотелось родиться вновь. Ощущая под руками грязь, она жаждала чуда, которое сотворило бы ее заново, чуда библейских масштабов… некоего божественного голоса, обращающегося к ней с посланием. И в ожидании этого чуда она, в жизни не молившаяся, вознесла молитву:

— Господи, пожалуйста… сотвори для меня чудо. Пошли мне своего вестника…

Ее молитва была яростной и сильной, ее вера — вера отчаяния — мгновенной и безграничной. Бог ответит ей. Она ждала, что вот сейчас явится посланец в белых одеждах и ангельским голосом укажет путь к новой жизни.

— Я запомнила этот урок, Господи! Я в самом деле запомнила.

Я больше никогда не буду такой испорченной и эгоистичной.

Она ждала, крепко зажмурившись, и лишь слезы бороздили пыль на щеках. Она ждала появления вестника, и в ее сознании стал формироваться некий образ, вначале расплывчатый, но постепенно обретающий все более отчетливые формы. Она напряженно всматривалась в самые отдаленные уголки своего сознания, стараясь узреть своего посланца. Она напряглась и увидела… Скарлетт О'Хару.